Неточные совпадения
Она вечером слышала остановившийся стук его коляски, его звонок, его шаги и разговор с
девушкой: он поверил тому, что ему сказали, не хотел больше ничего узнавать и
пошел к себе. Стало быть, всё было кончено.
«А ничего, так tant pis», подумал он, опять похолодев, повернулся и
пошел. Выходя, он в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими губами. Он и хотел остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот день он провел вне дома, и, когда приехал поздно вечером,
девушка сказала ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила не входить
к ней.
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль
шел прямо
к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже встав,
девушка прижала руки
к груди, как чудная игра света перешла в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Да и не поверит вам никто: ну, с какой стати
девушка пошла одна
к одинокому человеку на квартиру?
К довершению,
девушка шла нетвердо, спотыкаясь и даже шатаясь во все стороны.
Он подошел
к столу, взял одну толстую запыленную книгу, развернул ее и вынул заложенный между листами маленький портретик, акварелью, на слоновой кости. Это был портрет хозяйкиной дочери, его бывшей невесты, умершей в горячке, той самой странной
девушки, которая хотела
идти в монастырь. С минуту он всматривался в это выразительное и болезненное личико, поцеловал портрет и передал Дунечке.
— В таком разе
идем, — и бабушка
послала девушку сказать отцу Василию, что она придет
к нему попозже, а пока мы отправились с нею на ярмарку.
Идя к Нехаевой прощаться, он угрюмо ожидал слез и жалких слов, но сам почти до слез был тронут, когда
девушка, цепко обняв его шею тонкими руками, зашептала...
— Где Лидия? — спросил Макаров, прежде чем успел сделать это Клим. Спрыгнув на панель,
девушка механически, но все-таки красивым жестом сунула извозчику деньги и
пошла к дому, уже некрасиво размахивая зонтом в одной руке, шляпой в другой; истерически громко она рассказывала...
Бабушка отпускала Марфеньку за Волгу,
к будущей родне, против обыкновения молчаливо, с некоторой печалью. Она не обременяла ее наставлениями, не вдавалась в мелочные предостережения, даже на вопросы Марфеньки, что взять с собой, какие платья, вещи — рассеянно отвечала: «Что тебе вздумается». И велела Василисе и
девушке Наталье, которую
посылала с ней, снарядить и уложить, что нужно.
— Купец был уже в экстазе, — слегка улыбаясь, говорила Китаева, — и у нас продолжал пить и угощать
девушек; но так как у него не достало денег, то он
послал к себе в номер эту самую Любашу,
к которой он получил предилекция, — сказала она, взглянув на подсудимую.
— Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке деньги и легла спать. Только заснула — наша
девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять приехал». Я не хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших
девушек, потом хотел
послать еще за вином, а деньги у него все вышли. Хозяйка ему не поверила. Тогда он меня
послал к себе в номер. И сказал, где деньги и сколько взять. Я и поехала.
Когда
девушка стала подходить
к барину, она сначала умерила ход и перешла с бега на шаг, поровнявшись же с ним, остановилась и, размахнувшись назад головой, поклонилась ему, и только когда он прошел,
пошла с петухом дальше.
Прежде всего
к ней в заведение приехал знакомый коридорный Симон за
девушкой для богатого сибирского купца. Она
послала Любашу. Через несколько времени Любаша вернулась вместе с купцом.
Наконец
девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и
пошла в кабинет
к отцу. По дороге ее встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку двери.
— Ах, mon ange! — воскликнула Хиония Алексеевна, прикладываясь своими синими сухими губами
к розовым щекам
девушки. — Je suis charmee! [Я восхищена! (фр.)] Вы, Nadine, сегодня прелестны, как роза!.. Как
идет к вам это полотняное платье… Вы походите на Маргариту в «Фаусте», когда она выходит в сад. Помните эту сцену?
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь в богатстве и
славе, вы найдете себе подругу сердца в самом высшем обществе. Это будет
девушка современная, с познаниями и без предрассудков.
К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся женский вопрос, и явится новая женщина…
Им, видите ли, обоим думалось, что когда дело
идет об избавлении человека от дурного положения, то нимало не относится
к делу, красиво ли лицо у этого человека, хотя бы он даже был и молодая
девушка, а о влюбленности или невлюбленности тут нет и речи.
Не зная, что делать, она приказала молодой
девушке идти к себе наверх и не казаться ей на глаза; недовольная этим, она велела запереть ее дверь и посадила двух горничных для караула.
Иохим полюбил эту
девушку, и она полюбила его, но когда моя мать по просьбе Иохима
пошла к Коляновской просить отдать ему Марью, то властная барыня очень рассердилась, чуть ли не заплакала сама, так как и она и ее две дочери «очень любили Марью», взяли ее из деревни, осыпали всякими благодеяниями и теперь считали, что она неблагодарная…
Молодой человек, казалось,
шел вслед за
девушкой, не сознавая хорошо, куда она ведет его. Когда в дверях показалось его бледное лицо и тонкая фигура, он вдруг приостановился на пороге этой освещенной комнаты. Но затем он перешагнул через порог и быстро, хотя с тем же полурассеянным, полусосредоточенным видом подошел
к фортепиано.
Таким образом, как ни
иди девушка, везде ей тяжело и опасно, и нет пути, который не привел бы ее
к потере нравственного достоинства.
В самом деле, — и «как ты смеешь?», и «я тебя растил и лелеял», и «ты дура», и «нет тебе моего благословения» — все это градом сыплется на бедную
девушку и доводит ее до того, что даже в ее слабой и покорной душе вдруг подымается кроткий протест, выражающийся невольным, бессознательным переломом прежнего чувства: отцовский приказ
идти за Бородкина возбудил в ней отвращение
к нему.
— Ничего, ничего, — повторил он опять по-русски, — вы добрая
девушка… а вот кто-то
к вам
идет. Прощайте. Вы очень добрая
девушка.
Таисья без слова
пошла за Основой, который не подал и вида, что узнал Нюрочку еще на плоту. Он привел их
к одному из огней у опушки леса, где на живую руку был сделан балаган из березовых веток, еловой коры и хвои. Около огня сидели две девушки-подростки, дочери Основы, обе крупные, обе кровь с молоком.
А пока у Никитушки
шел этот разговор с Евгенией Петровной, старуха Абрамовна, рассчитавшись с заспанным дворником за самовар, горницу, овес да сено и заткнув за пазуху своего капота замшевый мешочек с деньгами, будила другую
девушку, которая не оказывала никакого внимания
к словам старухи и продолжала спать сладким сном молодости. Управившись с собою, Марина Абрамовна завязала узелки и корзиночки, а потом одну за другою вытащила из-под головы спящей обе подушки и понесла их
к тарантасу.
Нарцис поставил на колени
девушки решето с перепелами и, простившись,
пошел своей дорогой, а дрожки покатились
к городу, который точно вырос перед Гловацкими, как только они обогнули маленький лесной островочек.
Но хозяйка дома и обе экономки всячески балуют Пашу и поощряют ее безумную слабость, потому что благодаря ей Паша
идет нарасхват и зарабатывает вчетверо, впятеро больше любой из остальных
девушек, — зарабатывает так много, что в бойкие праздничные дни ее вовсе не выводят
к гостям «посерее» или отказывают им под предлогом Пашиной болезни, потому что постоянные хорошие гости обижаются, если им говорят, что их знакомая
девушка занята с другим.
Народ тоже разделывать станешь: в зиму-то он придет
к тебе с деревенской-то голодухи, — поведенья краше всякой
девушки и за жалованье самое нестоящее
идет; а как только придет горячая пора, сейчас прибавку ему давай, и задурит еще, пожалуй.
Я только посмотрел на нее — а она отвернулась и, сказавши: «Ступайте за мной, мой паж», —
пошла к флигелю. Я отправился вслед за нею — и все недоумевал. «Неужели, — думал я, — эта кроткая, рассудительная
девушка — та самая Зинаида, которую я знал?» И походка ее мне казалась тише — вся ее фигура величественнее и стройней…
Занятая своими мыслями, Раиса Павловна не заметила, как столкнулась носом
к носу с молоденькой
девушкой, которая
шла навстречу с мохнатым полотенцем в руках.
Девушка улыбнулась. Они молча
пошли по аллее, обратно
к пруду. Набоб испытывал какое-то странное чувство смущения, хотя потихоньку и рассматривал свою даму. При ярком дневном свете она ничего не проиграла, а только казалась проще и свежее, как картина, только что вышедшая из мастерской художника.
— Нечистая она, наша бабья любовь!.. Любим мы то, что нам надо. А вот смотрю я на вас, — о матери вы тоскуете, — зачем она вам? И все другие люди за народ страдают, в тюрьмы
идут и в Сибирь, умирают…
Девушки молодые ходят ночью, одни, по грязи, по снегу, в дождик, —
идут семь верст из города
к нам. Кто их гонит, кто толкает? Любят они! Вот они — чисто любят! Веруют! Веруют, Андрюша! А я — не умею так! Я люблю свое, близкое!
— Да, она удивительная
девушка, — говорил он, стыдливо краснея, но тем с большей смелостью глядя мне в глаза, — она уж не молодая
девушка, даже скорей старая, и совсем нехороша собой, но ведь что за глупость, бессмыслица — любить красоту! — я этого не могу понять, так это глупо (он говорил это, как будто только что открыл самую новую, необыкновенную истину), а такой души, сердца и правил… я уверен, не найдешь подобной
девушки в нынешнем свете (не знаю, от кого перенял Дмитрий привычку говорить, что все хорошее редко в нынешнем свете, но он любил повторять это выражение, и оно как-то
шло к нему).
«
Девушка, говорит, перл и алмаз», ну и, разумеется, «он недостоин» — их слог; но из-за каких-то там грехов или обстоятельств «принужден
идти к венцу и ехать в Швейцарию», а потому «бросай всё и лети спасать».
И в это время на корабле умер человек. Говорили, что он уже сел больной; на третий день ему сделалось совсем плохо, и его поместили в отдельную каюту. Туда
к нему ходила дочь, молодая
девушка, которую Матвей видел несколько раз с заплаканными глазами, и каждый раз в его широкой груди поворачивалось сердце. А наконец, в то время, когда корабль тихо
шел в густом тумане, среди пассажиров пронесся слух, что этот больной человек умер.
— А почему же не
пойдет? — возразил Матвей задумчиво, хотя и ему самому казалось, что не стоило ехать в Америку, чтобы попасть
к такой строгой барыне. Можно бы, кажется, и пожалеть сироту… А, впрочем, в сердце лозищанина примешивалось
к этому чувству другое. «Наша барыня, наша, — говорил он себе, — даром что строгая, зато своя и не даст
девушке ни пропасть, ни избаловаться…»
Объяснения и толкования продолжались с возрастающим жаром, и не знаю до чего бы дошли, если б Алексей Степаныч, издали увидя бегущую
к ним, по высоким мосткам, горничную
девушку сестры Татьяны Степановны и догадавшись, что батюшка проснулся и что их ищут, не сообщил поспешно своих опасений Софье Николавне, которая в одну минуту очнулась, овладела собой и, схватив мужа за руку, поспешила с ним домой; но невесело
шел за ней Алексей Степаныч.
«Он засмеялся и
пошел, куда захотелось ему, —
к одной красивой
девушке, которая пристально смотрела на него;
пошел к ней и, подойдя, обнял ее. А она была дочь одного из старшин, осудивших его. И, хотя он был красив, она оттолкнула его, потому что боялась отца. Она оттолкнула его да и
пошла прочь, а он ударил ее и, когда она упала, встал ногой на ее грудь, так, что из ее уст кровь брызнула
к небу,
девушка, вздохнув, извилась змеей и умерла.
Раздраженный отказом, Бельтов начал ее преследовать своей любовью, дарил ей брильянтовый перстень, который она не взяла, обещал брегетовские часы, которых у него не было, и не мог надивиться, откуда
идет неприступность красавицы; он и ревновать принимался, но не мог найти
к кому; наконец, раздосадованный Бельтов прибегнул
к угрозам,
к брани, — и это не помогло; тогда ему пришла другая мысль в голову: предложить тетке большие деньги за Софи, — он был уверен, что алчность победит ее выставляемое целомудрие; но как человек, вечно поступавший очертя голову, он намекнул о своем намерении бедной
девушке; разумеется, это ее испугало, более всего прочего, она бросилась
к ногам своей барыни, обливаясь слезами, рассказала ей все и умоляла позволить ехать в Петербург.
Графиня начала покровительствовать всех горничных и прижимать
к сердцу засаленных детей кучера, — период, после которого
девушке или тотчас надобно
идти замуж, или начать нюхать табак, любить кошек и стриженых собачонок и не принадлежать ни
к мужескому, ни
к женскому полу.
— Как чужие? Ведь Анна Петровна — моя сестра, родная сестра. Положим, мы видимся очень редко, но все-таки сестра… У вас нет сестры-девушки? О, это очень ответственный пост… Она делает глупость, — я это сказала ей в глаза. Да… Она вас оскорбила давеча совершенно напрасно, — я ей это тоже высказала. Вы согласны? Ну, значит, вам нужно
идти к ней и извиниться.
Бычура, который был позади в засаде и
шел к нам на подмогу, повстречался с ним в овраге; его, как предателя, застрелил, а барышню вместе с ее сенной
девушкою поворотил назад.
— Мужское самолюбие его было задето,
слава искусного пропагандиста страдала в столкновениях с этой
девушкой, он раздражался, несколько раз удачно высмеивал ее, но и она ему платила тем же, невольно возбуждая в нем уважение, заставляя его особенно тщательно готовиться
к занятиям с кружком, где была она.
— Недавно он женился на единственной подруге той
девушки, его ученице; это они
идут на кладбище,
к той, — они каждое воскресенье ходят туда, положить цветы на могилу ее.
Выходя замуж за Тихона Кабанова, она и его не любила, она еще и не понимала этого чувства; сказали ей, что всякой
девушке надо замуж выходить, показали Тихона как будущего мужа, она и
пошла за нею, оставаясь совершенно индифферентною
к этому шагу.
Бодрый и радостный, он не спеша
шёл по улице, думая о
девушке и сравнивая её с людьми, которые ему встречались до сей поры. В памяти его звучали слова её извинения пред ним, он представлял себе её лицо, выражавшее каждой чертою своей непреклонное стремление
к чему-то…
На дворе совсем меркло; мимо платформы торопливо проходили
к домам разные рабочие люди; прошло несколько
девушек, которые с ужасом и с любопытством взглядывали на мрачный сундук и на одинокую фигуру Долинского, и вдруг сначала
шли удвоенным шагом, а потом бежали, кутая свои головы широкими коричневыми платками и путаясь в длинных юбках платьев.
Девушка. А пошто я
к тебе
пойду?
— Ну вот видите,
идет!.. Пришел благополучно, — отнесся инженер любезно
к девушке.